Some say to survive here, you need to be as mad as a hatter. Which luckily I am.
Лазаревский кабинет, 30 мая, страшная жара, я пытаюсь тихо отпить из вазы с цветами, чтобы никто не заметил. Расторгуев с Поповой дерутся за очередную студентку не на жизнь, а на смерть. Остальные умирают от скуки и жары. Следующим номером выходит головинская девочка с темой про маньеристические фонтаны, на ней черное декольтированное платье, из которого она норовит выпрыгнуть от ужаса. Захлебываясь, она рассказывает про свою завитушки и писающих мальчиков, а аудитория расслабляется и представляет себя в этих самых фонтанах виллы Д’Эсте. В заключительной речи, она, так же захлебываясь, произнесла сакраментальное: «Я так благодарна своему научному руководителю, так благодарна…». Замялась, а потом добавила: «Он был мне… Он такой структурный!!!». Головин встал и сказал: «Мне было поначалу трудно с этой студенткой. Она… ну такая… как … скаковая лошадь!». Все заржали, я под шумок отпила от вазы, а Гращенков заключил: «Ну да, а вы как трепетная лань…».
Светлая память!
Светлая память!
Светлая память...