Marvel повесила фотографию этого совершенно жуткого *во всех смыслах* произведения, и у меня возник вопрос, что за тема такая, что может прожить столько веков подряд и ничуть не запылиться.
читать дальше
С началом все более или менее очевидно – Аид, царь подземного царства, брат Зевса, титан и просто мрачный персонаж, воспылал страстью к Персефоне, дочери Деметры, богини плодородия. И, получив благословение от Зевса, утащил к себе под землю выше означенную красавицу.
Гомер в гимне «К Деметре» описывает эту историю так:
«В сонме подруг полногрудых, рожденных седым Океаном,
Дева играла на мягком лугу и цветы собирала,
Ирисы, розы срывая, фиалки, шафран, гиацинты,
Также нарциссы, – цветок, из себя порожденный Землею,
По наущению Зевса, царю Полидекту в угоду,
Чтоб цветколицую деву прельстить – цветок благовонный,
Ярко блистающий, диво на вид для богов и для смертных.
Сотня цветочных головок от корня его поднималась,
Благоуханью его и вверху все широкое небо,
Вся и земля улыбалась, и горько-соленое море.
Руки к прекрасной утехе в восторге она протянула
И уж сорвать собиралась, как вдруг раскололась широко
Почва Нисийской равнины, и прянул на конях бессмертных
Гостеприимец-владыка, сын Кроноса многоименный.
Деву насильно схватив, он ее в золотой колеснице
Быстро помчал. Завопила пронзительным голосом дева,
Милого клича отца, высочайшего Зевса-Кронида».
Дева играла на мягком лугу и цветы собирала,
Ирисы, розы срывая, фиалки, шафран, гиацинты,
Также нарциссы, – цветок, из себя порожденный Землею,
По наущению Зевса, царю Полидекту в угоду,
Чтоб цветколицую деву прельстить – цветок благовонный,
Ярко блистающий, диво на вид для богов и для смертных.
Сотня цветочных головок от корня его поднималась,
Благоуханью его и вверху все широкое небо,
Вся и земля улыбалась, и горько-соленое море.
Руки к прекрасной утехе в восторге она протянула
И уж сорвать собиралась, как вдруг раскололась широко
Почва Нисийской равнины, и прянул на конях бессмертных
Гостеприимец-владыка, сын Кроноса многоименный.
Деву насильно схватив, он ее в золотой колеснице
Быстро помчал. Завопила пронзительным голосом дева,
Милого клича отца, высочайшего Зевса-Кронида».
После некоторых переговоров и взаимных уступок Персефона стала полновластной владычицей подземного царства и женой Аида, и в этом качестве, но под именем Прозерпины, дожила до римских времен. Там история получила метафорическое толкование и символом неразрывной связи Эроса и Танатоса (то есть Любви и Смерти).
Визуализаций я не нашла, возможно, они были и в античности. Но настоящий расцвет тема получила в 14-15 веке, когда из небытия в уже сложившейся иконографии, и стала частью dance macabre (откуда она взялась – тема отдельная).
Niklaus Manuel (1517)
*своего рода переход от классической Пляски смерти к нашей теме: тема momento mori отесненна несколько пугающим эротизмом*